Awoo
Небо такое голубое и высокое, что мне трудно дышать. Похоже на осколки старых фантазий в лёгких. Тёмно-золотые солнечные осколки в бесконечно глубоком и вечном небе. Непередаваемая смесь боли и безысходного наслаждения. Безысходного оттого, что стоит пошевелиться, и всё рушится, сменяясь другой реальностью, где мало воздуха и много мелких забот, душащих своим постоянством, а ещё оттого, что это немного из прошлого, как дорога в никуда, когда-то казавшаяся той самой волшебной тропой. Может, я просто ещё не вижу её продолжения... Лето всегда оставляло меня в смятении и начиналось как раз в феврале, обещая весь мир, на деле же лишь дразня несбывшимся и яркими красками закатов, в которых всё видятся какие-то безумные мечты...
Что-то неладное со мной творится. Неправильное. Годы стараний, перемен, подчас мучительно медленных, были с лёгкостью перечёркнуты твоей рукой за один вечер. Я не безгрешна, я отнюдь не ангел, у меня куча проблем и недостатков, и тяжёлый характер, но я решила... Решила изменить всё, что смогу, ради тебя, ради нас... Я определилась и шла выбранным путём, иногда ошибаясь, иногда уставая, но не прекращая идти. И я стала истреблять свои слабости, становилась сильнее и решительнее, чтобы поддержать тебя и поднять в воздух, чтобы мы, наконец, полетели вместе, давая друг другу силы и тепло, и вдохновение, и всё, что вообще способны дать кому-либо... Теперь смысл идти дальше для меня пропал. Я снова стала бесполезным хнычущим подростком, баюкающим свои непонятные раны, полученные из-за собственной дурости, наверное, я снова потерялась... За один короткий день весь мой мир рухнул с таким оглушительным треском, что я до сих пор не могу отойти от шока. Почему так случилось? Ты скажешь мне? Я оказалась по-странному не готова к такому, хотя все эти годы подспудно ждала, что это случится, будто знала, что этот момент настанет... Думала об этом и тут же заталкивала эти мысли подальше. Может, я, наконец, приняла тот факт, что ты рядом, что ты никуда не уходишь и, мало того, сама идёшь мне навстречу, тоже пытаешься что-то исправить в себе, если это причиняет мне боль... Я приняла это и решила для себя, наконец, что так и будет, решила покрепче стиснуть руку на твоей руке и устремиться дальше, вперёд - и в этот момент... Авария, страшная стена там, где секунду назад была дорога, а может, я просто уснула за рулём и сжимала не твою руку, а собственных призраков, наконец неизбежно сорвавшись с обрыва? Я не знаю. Я ничего не понимаю кроме того, что мне тошно проживать каждый день, что я прячу слёзы каждую минуту, а ничего не значащая улыбка для посторонних стоит мне таких усилий, что больно в груди. Я возвращаюсь назад, в прошлое - это действительно похоже на чудовищный откат, учинённый беспечным и небрежным системным администратором, - и наблюдаю, как захлопываются одна за другой двери, отгораживающие меня от мира, как рассыпается то существо, которым я была до недавнего времени, превращаясь в то самое аморфное нечто без каких-либо определённых качеств и стремлений... Только теперь оно ещё хуже прежнего - то, хотя бы, жило в своём времени, в своём настоящем, оно шло к чему-то, меняло что-то, видело впереди дороги и возможности... Это же не видит и не желает видеть ничего, потому что его будущее уже в прошлом. Цикл замкнулся. Меня всегда преследовали замкнутые круги.
Иногда я думаю, что, возможно, нарочно сгущаю краски, потому что мне нравится страдать - ведь ты по-прежнему мой друг, ты добра ко мне даже больше, чем прежде, ты готова помочь, да и я чувствую то же... Только вот ком в горле от этих мыслей становится больше, а дышать - тяжелее. Мы слишком долго были вместе иначе, и теперь, мне кажется, поздно учиться быть просто друзьями, спокойно идущими каждый своей дорогой. Я не вполне понимала это раньше, но теперь до меня дошло по-настоящему, что значит ревновать. Страдать от одной улыбки, адресованной не тебе. До меня дошло, что ты, должно быть, чувствовала частенько, когда я куда-то уходила. И это заставило меня желать просить прощения. За свою чёрствость и холодность, с которыми я не в силах подчас справиться, за свой эгоизм, временами равный по силе самоотверженности (всё же, она была, это не пустое бахвальство) и заставлявший тебя мучаться так... Вероятно, я сама не испытывала таких сильных эмоций потому, что, несмотря на свои пессимистичные мысли, верила тебе, верила, что не сделаешь мне плохого, и просто злилась от ревности, забывая о ней, когда ты возвращалась. Теперь же я познала всю палитру сопутствующих эмоций. Стоит мне представить, как кто-то радует тебя, становится для тебя важным и нужным, удивляет тебя - и моё лицо холодеет от злости и ужаса. О том, что кто-то может обнять тебя, мне лучше не задумываться вовсе, потому что у меня начинается настоящая истерика. Я всегда злилась от этого, даже ещё до... всего, а теперь это стало поистине невыносимо... Я хочу быть первой для тебя, первой и единственной, самой важной, самой интересной... Многого хочу, да? Со своей-то идиотской зацикленной сущностью... Я не вынесу этого - твоих новых важных друзей, которые неминуемо появятся, и мне хочется уехать куда-нибудь далеко и навсегда, хоть я и знаю, что это не поможет мне сбежать от себя и.. тебя.. Ты стала моим миром и моим смыслом, всё крутилось в моей голове вокруг нас - в какие бы оттенки ни уходили эти размышления, центром всегда была ты... Стала моей вселенной, как в той фразе, что я однажды услышала от тебя же ещё в универе... “To the world you may be just one person, but to one person you may be the world.” Помнишь? Это смс пришло вечером, я как раз брала одежду в гардеробе нашего корпуса... Было прохладно, кажется, ещё зима, и моя голова была полна всякой ерунды, фантазий и грусти... как и всегда в то время... И мы ещё не были вместе...
Я не знаю, что теперь делать, что с нами происходит и как с этим жить. Мне очень плохо. Я запуталась и не вижу ничего. Я даже не знаю, чего я хочу, потому что принуждать тебя и заставлять мне хотелось бы меньше всего, а от этого чувства, что я тебе смертельно надоела своим постоянным присутствием, мне теперь, увы, не избавиться.
Вот такая вот исповедь. Каждый раз я хочу сказать тебе всё это, попросить прощения, задать эти вопросы... и каждый раз, видя тебя, я не могу раскрыть рта. Я боюсь. Боюсь всё разрушить, хотя этот хрустальный замок и так стоит на столике с одной ножкой. Боюсь разрушить твою улыбку и увидеть боль в твоих глазах. Она там есть и так, я знаю, просто пока не произнесёшь - можно притворяться, что ничего нет. Страдание на твоём лице - вот что, оказывается, лишает меня всякого равновесия. Я не могу это видеть, я не желаю, я готова на всё, только бы прекратить его. Помнится, когда-то давно, я пообещала себе, что никто больше тебя не обидит, включая меня саму, что твои добрые и нежные черты не омрачатся больше этой ядовитой болью... У меня не получалось, так мне казалось, и ты всё равно страдала, и это делало - и до сих пор делает - меня совершенно несчастной. "Я на всё готова, только тебе, похоже, ничего из этого не нужно, наверное, я просто не умею так, как нужно, я не тот человек," - вот что я думала. И оказалась не так уж неправа, да? Я так старалась, столько думала об этом, что совершенно перестала обращать внимание на то, как веду себя, на то, что мне самой нужно и как это получить, как тебе помочь помогать мне, ведь для тебя это было не менее важно, я думаю... И, конечно, замкнувшись в себе, мы перестали друг друга слышать. Мне казалось, ты не впускаешь меня в свою жизнь, но, возможно, это просто из-за того, что я сама слишком настойчиво в неё лезла? Я много думала и делала какие-то совершенно не те вещи, не те, с которых надо было бы начать, а теперь... У меня такое чувство, что мы что-то не успели, что-то недосказали, недодали... И это выжигает новые дыры внутри меня. Мне только сигареты доставляют радость теперь. Своей горечью и осязаемостью, и нужностью, как фальшивая таблетка от боли. Как та музыкальная группа, которой я захлёбывалась тогда, на четвёртом курсе, страдая от собственных ошибок и грусти, и которой захлёбываюсь теперь... столько лет спустя, совсем как тогда... Без тебя.
Пойду покурю. Посмотрю в этот день, в его ясные внимательные глаза цвета неба, может быть, позвоню тебе - опять навязать своё общество и потратить твоё время на ничего не значащие бессмысленные реплики, просто потому что рука сама поминутно тянется к телефону, а мысли - к имени. Пойду пострадаю, у меня так хорошо получается. Ты не уважаешь эту черту, я знаю, но ты всегда её терпела. И мне всегда было стыдно. Только теперь это больше не мотивация, судя по участившимся приступам и лязгающим замкам на моих железных дверях, закрывающих меня от мира, а мир - от меня.
Возможно, ты скоро прочтёшь это. Мне бы даже этого хотелось. Здесь всё, что есть во мне сейчас. Как всегда, до капли. Моя Юмэ.
Что-то неладное со мной творится. Неправильное. Годы стараний, перемен, подчас мучительно медленных, были с лёгкостью перечёркнуты твоей рукой за один вечер. Я не безгрешна, я отнюдь не ангел, у меня куча проблем и недостатков, и тяжёлый характер, но я решила... Решила изменить всё, что смогу, ради тебя, ради нас... Я определилась и шла выбранным путём, иногда ошибаясь, иногда уставая, но не прекращая идти. И я стала истреблять свои слабости, становилась сильнее и решительнее, чтобы поддержать тебя и поднять в воздух, чтобы мы, наконец, полетели вместе, давая друг другу силы и тепло, и вдохновение, и всё, что вообще способны дать кому-либо... Теперь смысл идти дальше для меня пропал. Я снова стала бесполезным хнычущим подростком, баюкающим свои непонятные раны, полученные из-за собственной дурости, наверное, я снова потерялась... За один короткий день весь мой мир рухнул с таким оглушительным треском, что я до сих пор не могу отойти от шока. Почему так случилось? Ты скажешь мне? Я оказалась по-странному не готова к такому, хотя все эти годы подспудно ждала, что это случится, будто знала, что этот момент настанет... Думала об этом и тут же заталкивала эти мысли подальше. Может, я, наконец, приняла тот факт, что ты рядом, что ты никуда не уходишь и, мало того, сама идёшь мне навстречу, тоже пытаешься что-то исправить в себе, если это причиняет мне боль... Я приняла это и решила для себя, наконец, что так и будет, решила покрепче стиснуть руку на твоей руке и устремиться дальше, вперёд - и в этот момент... Авария, страшная стена там, где секунду назад была дорога, а может, я просто уснула за рулём и сжимала не твою руку, а собственных призраков, наконец неизбежно сорвавшись с обрыва? Я не знаю. Я ничего не понимаю кроме того, что мне тошно проживать каждый день, что я прячу слёзы каждую минуту, а ничего не значащая улыбка для посторонних стоит мне таких усилий, что больно в груди. Я возвращаюсь назад, в прошлое - это действительно похоже на чудовищный откат, учинённый беспечным и небрежным системным администратором, - и наблюдаю, как захлопываются одна за другой двери, отгораживающие меня от мира, как рассыпается то существо, которым я была до недавнего времени, превращаясь в то самое аморфное нечто без каких-либо определённых качеств и стремлений... Только теперь оно ещё хуже прежнего - то, хотя бы, жило в своём времени, в своём настоящем, оно шло к чему-то, меняло что-то, видело впереди дороги и возможности... Это же не видит и не желает видеть ничего, потому что его будущее уже в прошлом. Цикл замкнулся. Меня всегда преследовали замкнутые круги.
Иногда я думаю, что, возможно, нарочно сгущаю краски, потому что мне нравится страдать - ведь ты по-прежнему мой друг, ты добра ко мне даже больше, чем прежде, ты готова помочь, да и я чувствую то же... Только вот ком в горле от этих мыслей становится больше, а дышать - тяжелее. Мы слишком долго были вместе иначе, и теперь, мне кажется, поздно учиться быть просто друзьями, спокойно идущими каждый своей дорогой. Я не вполне понимала это раньше, но теперь до меня дошло по-настоящему, что значит ревновать. Страдать от одной улыбки, адресованной не тебе. До меня дошло, что ты, должно быть, чувствовала частенько, когда я куда-то уходила. И это заставило меня желать просить прощения. За свою чёрствость и холодность, с которыми я не в силах подчас справиться, за свой эгоизм, временами равный по силе самоотверженности (всё же, она была, это не пустое бахвальство) и заставлявший тебя мучаться так... Вероятно, я сама не испытывала таких сильных эмоций потому, что, несмотря на свои пессимистичные мысли, верила тебе, верила, что не сделаешь мне плохого, и просто злилась от ревности, забывая о ней, когда ты возвращалась. Теперь же я познала всю палитру сопутствующих эмоций. Стоит мне представить, как кто-то радует тебя, становится для тебя важным и нужным, удивляет тебя - и моё лицо холодеет от злости и ужаса. О том, что кто-то может обнять тебя, мне лучше не задумываться вовсе, потому что у меня начинается настоящая истерика. Я всегда злилась от этого, даже ещё до... всего, а теперь это стало поистине невыносимо... Я хочу быть первой для тебя, первой и единственной, самой важной, самой интересной... Многого хочу, да? Со своей-то идиотской зацикленной сущностью... Я не вынесу этого - твоих новых важных друзей, которые неминуемо появятся, и мне хочется уехать куда-нибудь далеко и навсегда, хоть я и знаю, что это не поможет мне сбежать от себя и.. тебя.. Ты стала моим миром и моим смыслом, всё крутилось в моей голове вокруг нас - в какие бы оттенки ни уходили эти размышления, центром всегда была ты... Стала моей вселенной, как в той фразе, что я однажды услышала от тебя же ещё в универе... “To the world you may be just one person, but to one person you may be the world.” Помнишь? Это смс пришло вечером, я как раз брала одежду в гардеробе нашего корпуса... Было прохладно, кажется, ещё зима, и моя голова была полна всякой ерунды, фантазий и грусти... как и всегда в то время... И мы ещё не были вместе...
Я не знаю, что теперь делать, что с нами происходит и как с этим жить. Мне очень плохо. Я запуталась и не вижу ничего. Я даже не знаю, чего я хочу, потому что принуждать тебя и заставлять мне хотелось бы меньше всего, а от этого чувства, что я тебе смертельно надоела своим постоянным присутствием, мне теперь, увы, не избавиться.
Вот такая вот исповедь. Каждый раз я хочу сказать тебе всё это, попросить прощения, задать эти вопросы... и каждый раз, видя тебя, я не могу раскрыть рта. Я боюсь. Боюсь всё разрушить, хотя этот хрустальный замок и так стоит на столике с одной ножкой. Боюсь разрушить твою улыбку и увидеть боль в твоих глазах. Она там есть и так, я знаю, просто пока не произнесёшь - можно притворяться, что ничего нет. Страдание на твоём лице - вот что, оказывается, лишает меня всякого равновесия. Я не могу это видеть, я не желаю, я готова на всё, только бы прекратить его. Помнится, когда-то давно, я пообещала себе, что никто больше тебя не обидит, включая меня саму, что твои добрые и нежные черты не омрачатся больше этой ядовитой болью... У меня не получалось, так мне казалось, и ты всё равно страдала, и это делало - и до сих пор делает - меня совершенно несчастной. "Я на всё готова, только тебе, похоже, ничего из этого не нужно, наверное, я просто не умею так, как нужно, я не тот человек," - вот что я думала. И оказалась не так уж неправа, да? Я так старалась, столько думала об этом, что совершенно перестала обращать внимание на то, как веду себя, на то, что мне самой нужно и как это получить, как тебе помочь помогать мне, ведь для тебя это было не менее важно, я думаю... И, конечно, замкнувшись в себе, мы перестали друг друга слышать. Мне казалось, ты не впускаешь меня в свою жизнь, но, возможно, это просто из-за того, что я сама слишком настойчиво в неё лезла? Я много думала и делала какие-то совершенно не те вещи, не те, с которых надо было бы начать, а теперь... У меня такое чувство, что мы что-то не успели, что-то недосказали, недодали... И это выжигает новые дыры внутри меня. Мне только сигареты доставляют радость теперь. Своей горечью и осязаемостью, и нужностью, как фальшивая таблетка от боли. Как та музыкальная группа, которой я захлёбывалась тогда, на четвёртом курсе, страдая от собственных ошибок и грусти, и которой захлёбываюсь теперь... столько лет спустя, совсем как тогда... Без тебя.
Пойду покурю. Посмотрю в этот день, в его ясные внимательные глаза цвета неба, может быть, позвоню тебе - опять навязать своё общество и потратить твоё время на ничего не значащие бессмысленные реплики, просто потому что рука сама поминутно тянется к телефону, а мысли - к имени. Пойду пострадаю, у меня так хорошо получается. Ты не уважаешь эту черту, я знаю, но ты всегда её терпела. И мне всегда было стыдно. Только теперь это больше не мотивация, судя по участившимся приступам и лязгающим замкам на моих железных дверях, закрывающих меня от мира, а мир - от меня.
Возможно, ты скоро прочтёшь это. Мне бы даже этого хотелось. Здесь всё, что есть во мне сейчас. Как всегда, до капли. Моя Юмэ.